Уши не трогать! - Страница 107

107

Я понимаю, что девочке с голубыми волосами очень пойдет синий, но это издевательство чистой воды!

Вдобавок выяснилось, что носить эти штанишки, увы, не с чем. Ну не сочетаются они с «пуантами», хоть тресни.

Пришлось снова упаковать себя в платье с пышной юбкой.

Заморочиться с прической тоже пришлось – чтобы не выбиваться из стиля.

К завтраку спустилась нежной феей. Одарила каргулю, зайчика и Крисса сдержанной улыбкой и уселась на привычное место – по правую руку от герцогини. В следующую секунду в столовой объявилась пара слуг с подносами, и я была готова расцеловать обоих за то, что спасли от необходимости выдержать гневный взгляд Вариэля, который сидел напротив.

А зайчик негодовал всерьез…

Черт, как неловко. Он такой милый, такой искренний. Но я же никогда не давала поводов считать, что между нами возможно нечто большее, чем дружба. Разве что с поцелуем перегнула, но ведь другого способа проверить сероглазого на вшивость не было.

– Говорят, граф Фактимус объявился, – нарушила тишину Ванесса.

И прежде чем сообразила, к чему подобная конспирация, барон Крисс воскликнул:

– О! Да неужели!

Вот умница, удивляется так натурально, будто действительно не в курсе, что пропал граф в результате стычки с товарищами из ордена.

– Да… – Губки Ванессы сложились в очаровательный бантик, глазки стрельнули в мою сторону. Понизив голос до едва различимого шепота, герцогиня продолжила: – По слухам, он вылез через секретный люк во дворце. И знаете что?

– Что?! – тем же шепотом воскликнул изобретатель.

Я тоже глазки вылупила – так, на всякий случай.

– С ним был граф Дарралиэль. Совершенно голый. И избитый до полусмерти.

Я в который раз не сдержалась – расцвела самой широкой, самой радостной из улыбок. Орис не просто жив, он еще и в глаз дать может! Какая прелесть…

– Какой скандал! – выдохнул Вариэль.

Переиграл. Причем нарочно. И глядел при этом исключительно на меня.

Черт! У него опять крышечку сорвало? Весь такой серьезный, злой и смущаться точно не собирается.

И под прицелом этого сверла мне пришлось вооружиться вилкой и приступить к завтраку. Вкуса салата не почувствовала вообще, яичница с беконом ползла по пищеводу, как улитка-паралитик по наждачной бумаге. И даже помидорки, которые в эльфийской реальности на порядок вкусней, уже не радовали. А Вариэль все сверлил и сверлил, сверлил и сверлил…

Наконец любитель ракашши не выдержал:

– Милая, ты так радуешься за графа Фактимуса. Может, поедешь – поздравишь с возвращением?

Я подавилась помидоркой, причем конкретно – еле откашлялась, даже слуги прибежали.

– Ты так заботлив, милый, – одарив нахала столь же красноречивым взглядом, ответила я. – Но у меня нет ни возможности, ни желания.

Брови блондина удивленно приподнялись. Он бросил выразительный взгляд на окно, выдержал паузу и сказал задумчиво:

– Да… Рановато для подобных визитов.

Ненавижу ссориться. Особенно при посторонних. Но малолетний мерзавец действительно перегнул.

– Ты на что намекаешь? – вкрадчиво спросила я.

– На то, что днем… неудобно, – прошипел длинноухий. – Шторки приходится задергивать.

Вот гаденыш. Я же к нему всем сердцем, всей душой.

– Зайчик, тебя это не касается.

– Я твой жених, – зло напомнил он. И ка-ак заорет: – И не смей называть меня зайчиком! У меня имя есть!

Черт. Вот же… дите. Я даже слегка остыла.

– Ты еще кулаком по столу стукни.

Крисс попытался встрять с репликой а-ля кот Леопольд, но был жестоко проигнорирован.

– Зачем? Я лучше чем-нибудь другим… по голове… Орису. А потом тебе.

Ого, а ведь он не шутит!

Перед глазами мигом возникла картинка: Вариэль в гриме Отелло подкрадывается к постели, готовясь задать сакраментальный вопрос… Ну как тут не улыбнуться?

– Зайчик, ты идиот, – миролюбиво заключила я.

Сероглазый кивнул. Сказал дрожащим от злости голосом:

– Да. Идиот. Я назвал своей невестой потаскуху, которая позорит мое имя.

Я вспыхнула, как стог сена, приправленный бензином. Адреналин зашкалил, голос сорвался на крик:

– Ах вот как! Вот что, ты… Зараза! Да засунь свое имя знаешь куда?

Взгляд метнулся по столу в поисках чего-нибудь увесистого, но истошный визг герцогини эту попытку пресек.

– Что? – рыкнула я.

Ванесса мгновенно заткнулась. Губы сжались в тонкую линию. Глаза, которые и прежде напоминали предгрозовое небо, потемнели. Эльфийка медленно встала, уперлась кулаками в стол. Благородная невозмутимость с замашками простой русской бабы, блин. Только чугунной сковородки не хватает.

– Лёля! Прекрати истерику! Ты прекрасно знаешь, как зайчик к тебе относится! А ты, – прицел переместился на Вариэля, – не смей полоскать имя семьи! И без тебя проблем по горло!

Короткая сопящая пауза. При этом сопели все, даже барон Крисс, хотя он тут точно никаким боком. А потом лицо каргули просветлело, на губах вспыхнула милая улыбка, и голос прозвучал очень ласково:

– Ты зря ревнуешь к графу, зайчик. За ней ухаживает другой, куда более интересный… индивид.

Вариэль не выдержал, тоже поднялся. На тетку глядел, как бык на тореадора. Показалось – еще чуть-чуть, и пол копытом взроет, и пофиг, что тот каменный.

– Кто? – прошипел сероглазый.

– Проклятый бог, – беззаботно ответила каргуля.

Тут уже я не выдержала. Тоже встала, тоже уперлась кулаками в стол.

Черт! Заклинило ее, что ли?

Ненавижу такие ситуации. Сейчас каргуля клювиком своим великолепным пощелкает, а дурой перед Архом буду выглядеть я.

107